Николай Задорнов - Первое открытие [К океану]

Шлюпки возвращались на судно.

«Где-то здесь, среди огромной площади мелей, есть глубокий канал, — думал Невельской, — по которому с силой идет мощное течение. Но если его нет здесь, значит, Сахалин — остров и у реки выход к югу. Такая огромная сила, как Амур, не может не иметь выход к океану. Ведь это так ясно…»

Все искали вход в реку с юга… План капитана иной. Искать выход в море из реки. Для этого сначала войти в реку.

И Невельской чувствовал: в эту минуту, когда бриг его с грохотом бросал якорь на пятисаженной глубине, пройдя цепь песчаных кошек, он ищет не только морской путь кораблям.

Бриг стоял среди моря, среди лайд и банок, но по глубокому каналу шло течение, и кругом была пресная вода.

Но может быть, месяцы придется вот так же медленно двигаться на корабле среди мелей, преград и опасностей, так же кропотливо в ветер и в шторм делать съемки, исчисления и промеры.

В этот день к бригу подошли лодки с туземцами, но сразу же быстро ушли прочь.

— Боятся нас, — заметил Казакевич.

— Видимо, европейцы тут отрекомендовались, — отвечал капитан.

— Вон и тут всюду киты ходят.

На следующий день «Байкал», двигаясь очень медленно и осторожно, прошел фарватером, ведущим в лиман. Якорь бросили на лиманском рейде. В каюте собрались офицеры.

— Обещание, данное мне в Петропавловске, выполнено вами, господа, с честью и отвагой, — сказал Невельской. — Благодарю вас, господа. Теперь перед нами задача не меньшей важности, и выполнять ее придется быстро. Перед нами лиман, наполненный множеством мелей, лайд, банок. Площадь его, видимо, исчисляется тысячами квадратных миль. Как исследовать его? Как найти глубины, если шлюпки наши то и дело заливает? Мы вошли в лиман, не имея паровой шлюпки и ежечасно рискуя бригом. Бриг дальше не пойдет. Он встанет здесь на якорь. Теперь мы будем продолжать поиски Амура на гребных судах, каких бы трудов нам это ни стоило. Придется следовать плану, который мной составлен. Если по причине ветров и волнений не сможем идти по проливу, пойдем под берегом. В то время как одна шлюпка будет идти под берегом Сахалина, другая пойдет материковым берегом с описью. Та, что пойдет у Сахалина, выяснит, есть ли перешеек, соединяющий полуостров с материком. Другая шлюпка, которая пойдет под материковым берегом, неизбежно в одной из бухт откроет устье Амура. Только таким путем мы сможем продолжать поиски. Вам придется покидать бриг на целые недели. При тех волнениях и ветрах, которые тут постоянны, труд ваш будет тягостен и опасен. Найдя устье Амура, мы спустимся с его водами по лиману и таким образом отыщем цепь глубин среди этих необъятных водных пространств.

Казакевич видел, что Невельской верно рассчитывает свои действия. Шлюпка, продвигающаяся под материковым берегом, неизбежно в одной из бухт откроет амурское устье. Решено было, что старший лейтенант пойдет на промер.

После того как Невельской, опровергнув предположения Крузенштерна о том, что устье одного из рукавов Амура находится на восточном побережье Сахалина, обошел остров с севера и продвигался у западного его побережья к югу, офицеры «Байкала» исправили множество неточностей на карте.

Несмотря на непрерывные ветры и самые трудные и опасные условия, офицеры наперебой желали идти на опись. Возникало общее воодушевление, даже азарт.

Барону Гейсмару нравилась эта аккуратность капитана — его намерение исполнять отчетливые планы. Настоящая петербургская морская школа чувствовалась!

Два дня бриг качался в тумане. Два дня Казакевич занимался судовыми делами и в то же время готовился к походу. Матросы, назначенные к нему на шлюпку, отдыхали. Шестаков ловил лососей.

— Желаю тебе, — обнимая Казакевича, сказал капитан. — Надеюсь как на каменную стену, милый Петр Васильевич! — Он троекратно поцеловал старого товарища и перекрестил. — С богом!

— Что за корабль у нас в море ходит? — говорит лохматый Хурх.

— Опять рыжие, — отвечает Чумбока.

Гиляки сидят на острове Удд в песчаной яме на берегу. Недалеко от берега, в море, на веревке закреплено бревно. Вода колеблет его.

Гиляки ждут, когда на это бревно вылезет нерпа, чтобы убить ее. Тогда можно будет позавтракать.

— Это судно ходит и не бьет китов, — говорит Питкен.

— Какие-то странные люди, — отвечал Чумбока. — Вчера весь день лезли на косу. Может быть, на наше счастье, они сядут на мель и в бурю их разобьет.

— Вот было бы хорошо! — согласились гиляки.

— Почему они не бьют китов?

Судно шло вдоль той самой косы, где гиляки бьют белух, загоняя их в канальчики перед отливом. Потом корабль повернул к югу, найдя проход в мелях. Судно шло зигзагами, словно ударялось в одну мель, отходило от нее к противоположной и, как бы снова оттолкнувшись, возвращалось обратно.

Погода была хорошая, и совсем недалеко от острова киты пускали фонтаны. Но, как видно, не они нужны пришельцам.

— Идет и на мель не садится! — досадовал Хурх.

Впереди судна шла лодка. Люди в ней что-то бросали в воду.

— Что они делают, присмотрись! — попросил Питкен Чумбоку. — Рыбу ловят?

— Нет, — ответил Чумбока. Он давно уже присматривался к тому, что там делают. — Они бросают веревку с грузом, меряют воду! Лодка ищет дорогу для корабля.

— Куда они лезут? Зачем?

В это время нерпа вылезла на бревно и расположилась греться на солнышке. Хурх тихо взялся за шест, уходивший в воду. Этот шест был связан из нескольких длинных жердей. На конце его острый железный нож. Хурх приподнял оружие из воды и вдруг с силой вонзил его в нерпу. Он пригвоздил бьющееся животное к бревну.

Охотники выскочили из ямы. Хурх подъехал на лодке к бревну, добил нерпу и привез ее на берег. К полудню от нерпы осталась шкура и груда костей.

— Плохо, что у нас воду меряют! — говорит Питкен. — Значит, рыжие хотят пробраться в Малое море[184], куда не проходил еще ни один корабль.

Гиляки решили следить за кораблем. Питкен счастлив. Он нашел свою жену. Вернее, она нашла его. На обратном пути, когда плыл с Позем, в одной из прибрежных деревень, в заливе на восточном берегу, люди что-то кричали с берега. Позь, который всем интересовался, сразу же повернул. Питкен, разочарованный и огорченный, никого не хотел видеть. Вдруг он обмер. На берегу стояла Хивгук в рыжем халате.

— Негодный трус! — кричала она потом на мужа. — Продал меня неграм! Но их корабль сел на мель. Только поэтому мы разбежались. Не думай, что меня пожалели и отпустили. Хорошо, что так случилось. Ни один негр и ни один рыжий даже прикоснуться ко мне не успели.

А около соседней деревни другое китобойное судно разбилось, и экипаж был перерезан.

У жителей остались топоры, пилы, молотки, паруса, доски, бочки. Они соглашались все продавать, но Позь брал лишь золотые и серебряные монеты.

Питкен чуть не рехнулся. Он сидел в лодке рядом с женой, греб, смеялся и млел от счастья. Все женщины гребли. Полную лодку женщин привел Позь на остров Удд. Это были жены гиляков, схваченные на празднике.

— Я тебе переменю имя! — сказал Питкен жене.

Ей понравилось, что муж ушел на новое место, что его зимний дом в глубине залива Иски. Тут еловый лес, много хорошей ягоды, речка рядом, и по ней идет летом кета. Ей даже не верилось, что она дома. Она чувствовала, что любопытство подвело ее и она могла погибнуть. Мужья говорили: «Не подходите к рыжим!», «Не смейтесь над неграми!» — но всем женщинам так хотелось увидеть что-то необычайное, потрогать одежду пришельцев.

Теперь Питкен считает всех китобоев своими смертными врагами.

— Хорошо бы прирезать хотя бы одного рыжего! — говорил он.

По старой привычке Питкен приезжает на остров Удд к людям своего рода. Тут очень хорошо бить нерпу.

Утром они перебрались на новое место и спрятались на холме в кустарниках. Отсюда еще лучше видно, как ходит судно. Оно целый день тихо продвигалось на юг. Друзья, скрываясь, следовали за ним по берегу. Они понимали — мели пройдены, теперь путь судну свободен. Вчера еще была надежда, что рыжие сядут на мель и от этого может быть добыча. Сейчас гиляки были удручены и разочарованы.

— Но кто ведет это судно? — изумился Хурх.

— Кто-то идет, как настоящий нивх, — с удивлением заметил Питкен, чуть приподнимая голову из-за песчаного бугра.

— А Позь говорил, что тунгусы и русские зовут нивхов гиляками. Теперь Фомка живет близко от устья реки.

— У-у! Страшно! Могут всех нас убить! — лепетал Тятих, прижимаясь грудью к песку и поглядывая на друзей.

— Кто может знать наши канальчики? — продолжал Питкен, слезая с холма в углубление и закуривая трубку.

На всякий случай гиляки попробовали свои ножи.

— Ходит глубоким местом и не собьется, потому что впереди идет лодка и меряет воду, — отвечал Чумбока.